Подкидыш - Страница 96

К оглавлению

96

Островок походил на десятки, а то и сотни своих собратьев. Метров тридцать в длину, двадцать в ширину, с одного края заросль мелких хвощей, с другого — два здоровенных раскидистых папоротника. Однако имелось и весьма существенное отличие — посередине острова валялся грубо сколоченный фанерный ящик размерами примерно полтора на полтора на два метра. А перед ним на четвереньках стоял человек. Он тупо мотал головой и пытался сообразить — кто он такой? Куда его занесло? Почему так болит башка, трудно дышать и что, черт побери, вообще происходит?

Да что же у меня с головой, пробормотал человек, пытаясь подняться. Имя свое чуть не забыл! Ну да, меня зовут Яков Саломатин. Вчера мы с ребятами здорово поддали по случаю защиты дипломов, все-таки почти с отличием закончить физфак МГУ — не шутка. Это, значит, похмелье такое? Но… стоп. Он же помнит, что после МГУ попал по распределению в Институт космических исследований и даже, кажется, защитил там кандидатскую диссертацию, как раз перед обстрелом Белого дома. Или только собирался защитить?

Воспоминания были какими-то странными — как будто он вспоминал не жизнь, а сон. И заканчивались они той самой диссертацией, которую то ли удалось защитить, то ли нет. Саломатин попытался вспомнить еще хоть что-то, и перед его мысленным взором встала поразительная по своей ясности картина. Он сидит за столом, напротив — какой-то совсем молодой парень. Совершенно незнакомый. Смотрит на него, Якова, преданным взглядом и горячо говорит:

— Да, Яков Николаевич. Конечно. Я приложу все силы, чтобы как можно быстрее выполнить задание. Можете на меня положиться. Я никогда не забуду, сколько вы для меня сделали.

И все. Сколько Саломатин ни рылся в своей памяти, ничего позднее защиты диплома там больше не обнаружилось. Так, а это еще что?

На светлом песке лежал большой конверт с крупной надписью: "Якову Николаевичу Саломатину". А под ней чуть мельче — "от него же".

Дрожащими руками Яков вскрыл конверт и впился глазами в буквы. Письмо начиналось со слов:

— Итак, если после переноса ты еще помнишь свое имя и не разучился читать, то дела наши с тобой не так плохи, как могли быть. Но и не столь хороши, как хотелось бы. Короче говоря, произошло вот что…

Человек прочитал письмо до конца. Не поверил, перечитал еще раз. Огляделся вокруг и понял, что все написанное — правда.

Так и не поднявшись на ноги, он завыл и начал биться головой об сучковатую фанеру ящика.


96